Гмара (Брахот, 28,б) рассказывает, что рабан Йоханан бен Заккай плакал перед смертью и объяснил ученикам, что не знает, какой дорогой его поведут: в Геином или в Ган Эден. Он сказал им еще много чего, но мы сконцентрируемся на этом.
Попробуем вдуматься в его посыл.
Таннай, праведник, столп Торы, обеспечивший её сохранение и развитие, как он мог сомневаться в итоге своей жизни?Можно сказать, что он сожалел, что не попытался спасти Иерусалим и Храм и сомневался, как оценит это Всевышний на высшем суде? Или какие-нибудь другие известные только ему прегрешения преградят ему дорогу в Ган Эден…
А можно посмотреть иначе, менее утилитарно.
Душа человека нисходит в этот мир и облекается в физическое тело. Есть ряд задач, поставленных Творцом перед человеком в этой жизни, часть из которых ему известна, а большая часть – нет, и ему предстоит их выяснить на протяжении жизни. Человек живет, как живет и делает что делает зная, что часто он делает не то, чего от него ждет Всевышний, но полагает, что у него есть достаточно уважительная на это причина. А часто он считает, что делает всё как надо, наилучшим образом.
И еще неизвестно, что хуже…
Если ему повезет в жизни и он встретит цадика (как Аризаль, например), который покажет ему для чего его душа пришла в мир и что он с ней делает и как это исправить, на небесном суде ему будет несколько проще и многое там уже не будет для него полной неожиданностью.
Давайте проследим, что происходит с душой после покидания тела. Нет, у нас нет намерения пересказывать «Жизнь после жизни» или «Решит хохма». Мы коснемся только тех моментов, что имеют отношение к нашей теме. Заранее извиняюсь за литературную ненаучную форму описания. Детали, разумеется, не обязательно абсолютно точны, а вот идея полностью основана на сказанном гдолей Исраэль.
В физической жизни обычным средством восприятия человека является разум, облаченный в мозг, получающий информацию о внешнем мире от органов чувств. То есть познание человека обычно опосредовано и ограничено физическим телом.
Непосредственное восприятие души, пока она облечена в тело, невозможно.
После смерти душа и тело разделяются, тело прекращает ограничивать и блокировать непосредственное восприятие души, и она получает вИдение другого рода. Как же душа видит, если более нет органов чувств, и как она понимает, если более нет мозга?
Ответ – разум остается.
Разум это явление сугубо духовное и как таковой не воспринимает физические явления. Для того чтоб он мог воспринять их, разум облекается в материальный мозг, служащий ему интерфейсом между мирами духовным и физическим.
После смерти разум более не скован материальным, мозга-интерфейса-карцера больше нет. Разум теряет способность постижения материальной реальности, но приобретает способность постижения реальности духовной.
То, что было единственной реальностью, уплывает куда-то и размывается, а то, что было в лучшем случае умозрительными моделями, становится абсолютной реальностью.
И вот душа ждет своей очереди предстать пред небесным судом.
У нее начинает появляться четкая ясность что есть истина, что – ложь, что ценно, что нет, что самообман, что всего лишь предлог и повод.
Ей становится ясно, что на самом деле было сделано в жизни а что нет, какого качества было сделанное, и как много было не сделано под тем или иным жалким предлогом, который там, в материальном мире, казался такой веской причиной, что даже Сам Всевышний не сможет не согласиться, что просто не я мог иначе…
Оказывается что наши мицвот и добрые дела, которыми мы так гордились и считали надежным активом, жалки и ничтожны по сравнению с тем, что могли сделать – и чего Всевышний от нас и ожидал.
И то изучение Торы, которому мы отдавали все силы и время (или хотя бы регулярно посвящали время, утром и вечером), вдруг оказывается жалкой пародией на те глубины, которых мы могли достигнуть – и чего Всевышний от нас и ожидал.
Стыд. Бесконечный испепеляющий стыд захлестывает душу, «стоящую» под бесконечно сочувственным и одновременно укоряющем «взглядом» Б-га.
«Тору учил?» – спрашивает Он.
Всё изученное проходит пред взором души.
Она содрогается. Это называется УЧИЛ?! Вот ЭТО называется «Тора»?!
Душа молчит. С трудом выговаривает «Учил…»
Он продолжает: «Расскажи что-нибудь».
Душа кидается в панику, страшный стыд пожирает ее. Рассказать Ему ЭТОТ ДЕТСКИЙ ЛЕПЕТ, что я считал Торой?! Сейчас я вижу, КАК мог учить и ЧТО понять…
Душа знает, что сейчас последуют еще вопросы, учил в Талмуде, и знает, что ответить не сможет.
Торговал ли честно? ВОТ ЭТО называется честно? Под Его взглядом полным жалости я вижу теперь, что такое ЧЕСТНО…
Ждал ли Избавления? ЖДАЛ? Всеми силами души и тела, или лишь отдавал дань словами? Ой, только не этот вопрос…
(Заметим, что этот жгучий стыд полной ясности и неоправданных мною надежд Б-га далее будет называться «адским пламенем». Но он хуже: он внутри.)
Тикват энош – рима…
Тот, кто в этой физической жизни не обманывается в качестве сделанного им, знает, что попав в «бейс дин шель майла» не сможет открыть рта, подавленный стыдом и осознанием собственного провала.
Того, кто этого не понимает, встретит там большой сюрприз.
Хасидские мудрецы говорят, что когда люди делают тшуву, они обычно делают ее за прегрешения и нарушения воли Всевышнего. И им даже не приходит в голову делать тшуву за исполненные ими мицвот…
Говорят гдолей Исраэль, что апикорсы долгое время даже не могут понять, что умерли.
Но есть не апикорсы, а просто гасей руах. Они и в самом деле попытаются доказать в Высшем Суде Всевышнего что ОНИ правы. Жизнь прожили как следует, на все 100, и им просто полагается Ган Эден. Куда там рабан Йоханан бен Заккай! И Тору учили как надо, и мицвот одна к одной. И вообще.
Вот им-то не позавидуешь.
Под конец анекдот.
Предстал один такой талмид хахам перед небесным судом.
Спрашивают: «Тору учил?»
«А то!»
«Рамбама знаешь?»
«А то!»
Открывают ему Морэ невухим (а может Мишне Тора или Игерет Тайман?): «Что Рамбам здесь имеет в виду?»
«Так-то и так-то».
«М-да. Давайте позовем Рамбама и спросим».
Приходит Рамбам, слушает и говорит: «Нет, я имел в виду вот это и это».
Тут наш талмид хахам взрывается: «Да что этот фрэнк понимает в Рамбаме?!».
Немая сцена.